Белый – серый – коричневый – бурый –ТЕАТР АБСУРДА
По поводу последующих сцен
Даю ряд незначительных поправок:
Слабеет дождь, но все стоят у стен,
Бросая взгляды влево или вправо.
Героя в центре нет – там вход в метро
И буква «М» сияет непорочно.
Пейзаж Утрилло, но писал Коро –
Детали прорисованы неточно, –
Фонарь горит, но свет зеленоват
И загнут, как перо у попугая,
Дома без номеров и анфилад… –
И здесь должна быть улица другая! –
Гораздо выразительней на вид! –
Допустим, справа – дом семиэтажный,
Раскрыты окна, свет в них не горит,
Во время действия в нем побывает каждый.
Выходят молча и встают у стен,
И больше никуда не исчезают. –
Пусть это будет основной рефрен –
Загадочность сюжету не мешает.
…А слева трехэтажный особняк
С доской мемориальною при входе.
Забита дверь, но выломан косяк,
И слышно, как по дому кто-то ходит.
Теперь чуть-чуть поправим диалог,
Усилим паузы, а в репликах заменим
Слова, слегка клеймящие порок –
Нейтральными – и спрячем лица в тени.
На самом деле действие идет
С пяти часов утра до полшестого,
У всех стоят часы, и с крыши льет,
И шелест ливня заглушает слово,
Когда его пытается сказать
Стоящий справа человек в футляре.
И сразу все бросаются бежать,
И пухнут лужи тестом на опаре.
И рушатся дома на кирпичи,
И из семиэтажки слышно крики.
А тот, кто был в особняке, молчит.
Теперь пейзаж становится безликим.
И светится большая буква «М»
Среди развалин символом прогресса.
Пронзительный до визга звук сирен
И – занавес. – Так завершилась пьеса.
А в разговоре тех, кто под дождем
Стояли рядом под одним балконом,
Убрать слова «давайте подождем;
Всё преходяще в мире полусонном». –
Не приведи Господь узрят намек
На бунт мифический под маскою смиренья
И снимут пьесу – им и невдомек,
Что не в словах весь смысл произведенья! –
В дожде, в домах, в которых нет жильцов,
В которых поселилось наважденье,
В огромной букве «М»! – В конце концов,
Здесь каждый штрих – намек на вырожденье! –
И реплики попроще, без идей! –
Слова невыразительны, ничтожны.
Средь мокнущих найдется иудей,
Возможно – не картавящий. – Возможно,
Он будет молча прятаться за всех
При каждом резком звуке. Быстро выйдет
Из дома, и внутри раздастся смех –
Сей персонаж изображать в хламиде.
Другие трое будут в сапогах,
Но разных – кто в болотных, кто в солдатских.
Им – страшно. Тщетно маскируя страх,
Упорно выдают себя за штатских.
И каждое второе слово – «дождь»,
И каждое четвертое – «светает».
И непонятно, кто в сей группке вождь,
Хотя вождя как раз и не хватает,
Иначе б не стояли полчаса
В нелепых позах четверо прохожих
И не косили в стороны глаза,
Пытаясь разглядеть чужие рожи.
…Еще одна невнятная деталь
Потребует особенной ремарки:
В разгаре пьесы лопнет вдруг фонарь,
А вход в метро внезапно станет ярким! –
Цвет декораций сразу изменить! –
Оставить два оттенка – черный, серый –
И в это время громко обвинить
Того, кто в сапогах, в утрате веры!..
Пожалуй – всё… Внезапно запоет
ВЭФ «Спидола», и вновь пойдут помехи.
Его владелец вытащит блокнот,
Начнет читать стихи – раздастся эхо
В такой же ритмике, но ниже на бемоль,
И все застынут статуями в нишах. –
Звук удаляется, свою исполнив роль,
Но слишком долго остается слышен…\
Затем машина образ оборвет –
Проедет мимо, повернет направо,
Обрызгает водой весь этот сброд.
Еврей вздохнет: «О времена, о нравы!»…
Всё остальное пусть идет как есть:
Высокий всё сосет свою конфету,
И невозможно вывески прочесть
При огоньке зажженной сигареты.
Поправки кончены! И смысл не искажен. –
Теперь играйте – я смотрю из зала. –
На бенефис не приглашайте жен,
Успех гадателен – гадалка мне сказала.
Гадалка напророчила успех
Двусмысленно, как греческий оракул.
Играйте! – Если вдруг раздастся смех,
Пусть – зрителей немного – кот наплакал.
Играйте! – Это надобно сыграть
Хоть раз – пусть это кто-нибудь увидит!
Последствия? – Да мне на них плевать!
Аншлага нет. И кто войдет, тот выйдет.
Смешно мне то, что есть на всё цена,
Любой пустяк кому-нибудь да нужен!
Давайте занавес – какого там рожна! –
Не видите – народ спешит на ужин!
Назавтра приходите к нам опять!
Мы повторим картину для гурманов!
Эй вы, в цветном кашне, кончайте спать! –
Здесь театр, а не приют для наркоманов!
Сейчас вам в ложу подадут воды
И двадцать пять таблеток аспирина –
Здесь вам не Патриаршие пруды
И правит Парка, а не Прозерпина!
Сейчас актеры выйдут на поклон,
Вы наконец увидите их лица!
Куда же вы? – Я, право, удивлен –
Вас так пугает пустота в глазницах?
Вы присмотритесь – может, это грим,
Оптический обман и светотени?
Играет музыка. Толпа кричит «горим!»
И – падают. Кто – ниц, кто – на колени.
|